ДРАКОН.
Мы в жизни "терялись" не раз,
Бродя между скорбью и болью.
И запах волос и движение глаз,
Считали - большою любовью.
И счет на секунды вели,
Стараясь сберечь дорогое,
А после валялись в пыли,
Не в силах забыть про былое.
читать дальше
Бродя между скорбью и болью.
И запах волос и движение глаз,
Считали - большою любовью.
И счет на секунды вели,
Стараясь сберечь дорогое,
А после валялись в пыли,
Не в силах забыть про былое.
читать дальше
Все понял, привык, изучил,
И сам стал подобием птицы.
Вот только огня не залил,
И ночью чего-то не спится.
Еще впереди столько лет,
И дел, что не сделаны. - Боже!
- Мне твой, теперь, нужен совет,
-И благословление тоже.
- Ты, свое прояви мне участье,
Обращаюсь я мысленно к богу.
- Я, бездарен?
НЕ В ЭТОМ ЛИ СЧАСТЬЕ
- Я, несчастен?
ВСЕГО ПОНЕМНОГУ
И сам стал подобием птицы.
Вот только огня не залил,
И ночью чего-то не спится.
Еще впереди столько лет,
И дел, что не сделаны. - Боже!
- Мне твой, теперь, нужен совет,
-И благословление тоже.
- Ты, свое прояви мне участье,
Обращаюсь я мысленно к богу.
- Я, бездарен?
НЕ В ЭТОМ ЛИ СЧАСТЬЕ
- Я, несчастен?
ВСЕГО ПОНЕМНОГУ
Была нормальная погода: светило солнце и лил дождь. Может в этом и нет ничего нормального, но только для человека, который большую часть своей жизни прожил, там где дождь считают непогодой и прячутся от него под крыши, зонты и шляпы. Но здесь было совсем другое место, тут не было крышь, как и домов. Навесы состояли из ветвей, а шляпы, как и любой другой головной убор, были огромной редкостью и считались чудачеством. Искушённый в географии человек наверное уже понял, что речь идет о каком-то тропическом мире, где под ногами проведена полоса экватора, а солнце большую часть дня висит прямо над головой. Да. Это была Африка. Точнее центральная Африка, а еще точнее мы не скажем, потому что излишняя точность тоже бывает вредна. Итак, с пространством мы определились, теперь время. Вторая половина дня, майского дня 1862 г. Наверное по Земле за день к этому моменту уже родилась не одна тысяча младенцев, а в Европе съели десятки тонн колбасы. А здесь шел дождь.
Дождь уже заканчивался, но крупный бородатый мужчина скандинавского вида все равно смачно сплюнул на землю, понимая, что на сегодня это не последний дождь. Он не любил такую погоду, а заодно и эти места с их непомерно сырым климатом, лихорадкой и живностью, которая постоянно кишела в листве, в корнях, в траве и болотной жиже - повсюду. Он ненавидел этот Черный континент, с его несметными, но почему-то хорошо запрятанными, сокровищами, а также с его неграми, гадюками, крокодилами, которые не старались спрятаться, а наоборот, вечно мозолили глаза. Сван, хотя приятели звали его Топор (за привычку повсюду ходить с небольшим топориком с широким лезвием), давно мечтал выбраться из этого жаркого ада и вернуться к нормальной размеренной жизни где-нибудь в родной Швеции. Но для этого нужны были деньги, а набрать их никак не получалось. "Безумно богатый" мир приподносил крохи, которых хватало только на прибрежные кабаки. Отложенные 500 фунтов - не те деньги с которыми можно начинать новую жизнь. Хотя, сейчас Топор был полон надежд на будущее. Один английский барон прослышал, из отчетов доктора Ливингстона, о племени карликов, живущем в самом сердце Африки. Через своих агентов он связался со Сваном и предложил 2000 фунтов за подобное чудо. Теперь это чудо надо было найти, связать и привезти в Англию. К счастью, где искать Сван знал, не зря же он прожил пять лет в этих забытых богом местах.
Экспедиция продолжалась уже четвертую неделю, но теперь они были не далеко от цели. Насильщики-негры утверждали, что племя маленьких людей живет где-то возле того плато, что вырисовывалось в нескольких милях впереди. Еще один-два дня пути и можно ставить большой лагерь. Вечером Сван засыпал сном полным здорового оптимизма.
На следующий день к обеду он решил ставить лагерь на не большой очень ровной полянке над рекой. Берега были обрывисты и можно было не опасаться крокодилов, которые по ночам охотятся в прибрежных зарослях. Надо было выслать разведчиков и нарубить кустарника, что бы сделать изгородь. Дел хватало. Но тут потомок викингов (всякий скандинав считает себя таким от рождения) почувствовал чей-то взгляд. Сделав вид, что копается в мешке с поклажей он стал внимательно, дюйм за дюймом осматривать заросли вокруг. Но безрезультатно. Тогда, будучи до конца уверенным в своем шестом чувстве, он решил пойти на хитрость. Вытащив из мешка зеркало, бусы и еще пару ярких безделушек, он сделал пять шагов в сторону зарослей, положил эти вещи на поваленный ствол и отошел в сторону. Понимая, что что-то происходит насильщики перестали заниматься поклажей и замерли. По его знаку они отошли к другому краю полянки. Шли минуты, ничего не происходило. Тогда Сван поднял вверх руки демонстрируя, что в них ничего нет и как можно беззаботнее рассмеялся.
Этот жест произвел должный эффект, ветви чуть вздрогнули и из-под сени тропического леса на поляну вышел человек, точнее человечек. Ростом с двенадцатилетнего ребенка, с тонкими ручками и ножками, по-детски огромными глазами он мог бы вполне сойти за ребенка, если бы не загрубевшие черты лица с парой морщинок поперек лба и седой локон в по африкански курчявой голове. Подойдя к вылаженным вещам, он начал рассматривать их подолгу вертя каждую в руках и чему-то улыбаясь. Поборов первую нервную дрожь при виде 2000 фунтов, Сван решился сделать шаг вперед. В первый момент карлик испуганно отступил, но потом поверил в добродушную улыбку шведа и успокоился. Показывая, как пользоваться той или иной вещью, Топор пытался заговорить с человечком на нескольких известных ему туземных наречиях, но напрасно. Так промучившись какое-то время Сван понял, что добиться большого понимания не получится и стал придумывать, как бы задержать туземца в лагере, что бы завтра с ним пуститься в обратный путь.
Карлик будто почувствовал мысли большого человека и стал озираться, давая всем своим видом понять, что собирается уходить. Отпускать 2000 фунтов, которые еще минуту назад были почти в руках - выше сил любого нормального человека. Крепко взяв туземца за плечо Топор потащил его к центру лагеря. Сначало добыча пыталась сопротивляться, но боль в сдавленом, словно паровым молотом, плече заставила его одуматься, швед усмехнулся. Неожиданно маленький человечек выхватил из-за пояса Свана нож, полоснул им его по бедру и вывернувшись из цепких объятий новоявленного "друга" бросился бежать. Времени на размышления у шведа не было, деньги - его будущее убегали. Припав на одну ногу, Сван метнул в ноги убегающего первое, что попалось под руку. Уже в полете он понял, что это его топорик. Сверкнувшая сталь догнала и мгновенно убила маленького человечка.
Простояв несколько секунд в оцепенении, он подошел к телу, одним движением вынул топорик и обтер его о траву. Потом огляделся по сторонам, но кроме носильщиков, которые с безучастным видом взирали на все происшедшее, рядом никого не было. Вот только чувство, что кто-то наблюдает снова возникло и наполнило каждую клеточку, каждую пору. Сейчас оно шло не со стороны деревьев вокруг, а со стороны плато, что возвышалось за рекой. Сван несколько раз внимательно всмотрелся в каждое дерево и уступ, но ничего не заметил. Хотя, кто-то там был.
Весь оставшийся день ушел на установку и оборудование лагеря. Помня о недавних событиях, Сван выставил часового. Наступила ночь.
Проснулся Топор от сильного шума, будто стадо бегемотов ломилось через изгородь к реке. Но следов бегемотов и другой крупной живности на поляне не было, да и к воде здесь не спустишься.
Что это может быть? - подумал Сван, но тут услышал полный суеверного ужаса вопль одного из носильщиков и понял, что пора вмешиваться.
Он выбежал из палатки и стал искать глазами костер, чтобы зажечь факел. Однако, огня нигде не было видно. Казалось, что все вокруг окутано первобытым мраком. С разных сторон доносились крики мечущихся в ужасе носильщиков, хруст ломаемых костей и стоны умирающих. Все это напоминало бойню.
С топориком в руке Сван бросился вперед и врезался в стену. Он не успел подумать, откуда здесь стена, потому что еще раньше понял, что эта стена живая. И пока она разворачивалась в его сторону, он уже со всех ног бежал к обрыву над рекой. На бегу Топор оглянулся назад. Во тьме ночи слабо фосфоресцировал контур существа напоминающего морового змея и крокодила, вот только размерами оно было с большого кита (на поляне ему было тесно), а свечение из его пасти напоминало по цвету кровь. Все это Сван запомнил за какие-то доли секунды, а потом ноги потеряли опору и он полетел с обрыва в воду.
Дальше была борьба с течением, к счастью крокодилы им не заинтересовались. Потом полтора месяца пути к побережью до которого он так и не дошел. Умирающего от истощения и лихорадки, его подобрали какие-то мисионеры, несколько дней пытались выходить, но все было напрасно. Победить болезнь мог только по-настоящему неукротимый дух, но дух Свана был уже сломлен и он умер. Перед смертью, метаясь в бреду, он несколько раз вспоминал дракона, который пожрал его душу и убил его людей, но мисионеры только крестились. Никто из них не поверил в такое "чудо". А зря.
В ту ночь "чудо" истребило всех, кто ночевал на поляне. Естественно, кроме Свана. Оно потом еще долго искало среди тел труп высокого скандинава, но не нашло и по-видимому растроилось.
Помоему, хватит не досказанностей и пора назвать вещи своими именами, "чудо" - дракон. Да, самый настоящий, возможно последний на Земле представитель расы, наводившей ужас на предков людей. Легенда, герой множества сказок и эпосов скрывался от глаз людей в одном из самых недоступных уголков планеты. И как у любого одушевленного и разумного существа (будь то дракон или человек) у него было имя. И имя это было Рхотсегнарр, в действительности оно более звучно и красиво, но человеческий язык не слишком удобен для речи драконов. Поэтому в нашем рассказе мы будем звать его Рхот.
Почему, от кого пряталось самое могучее существо всех времен и народов?
Вопрос наивен, а ответ понятен и естественнен. От людей, от нас с вами, а точнее от наших прапрапрабабушек и прапрапрадедушек. А если быть еще более точным, то от цивилизации, которая наступала на природу, не задерживаясь надолго перед горами и реками, строя мосты и прорубая в скалах тоннели. От человеческого гения, который в начале создал порох, потом зарядил им пушки, а теперь приближался к автоматическому оружию и динамиту.
Рхот не был кровожаден, печальный инцидент в начале - исключение из правил, но понимал, что его встреча с цивилизацией закончится конфликтом. Он не был наивен, поэтому знал, что в этом конфликте победят люди, а он умрет. Он не боялся смерти (драконы лишены этого чувства), но не мог позволить себе умереть не выполнив предназначения. А своего предназначения он не знал. Пока не знал.
Все, что касается предназначения дракона стоит объяснить подробнее, потому что это очень важно для них и со временем может стать важным для нас (людей).
Драконы не рождались на Земле, в какой-то момент они появлялись на свет в одном из укромных уголков, маленькие (немногим больше лошади), наивные, почти ничего не помнящие и совсем одни. Здесь они росли, набирались сил, становились могучими, а иногда кровожадными и злыми чудовищами и ждали.
Земля была колыбелью драконов (как и человечества), но не Родиной. Когда разум дракона "созревал", он мог покинуть Землю и вернуться обратно, в места, где был рожден. Чтобы разум "созрел", дракон должен был пройти испытание-предназначение (в драконьем языке это все обозначается одним словом). Но он не знал какое. В его памяти хранились разные знания, в том числе и по всем выше названным вопросам, только ответа на последний вопрос там не было. Можно было попытаться найти самому или угадать ответ, а можно было дождаться. Один раз в тысячу лет (драконы живут в сотни раз дольше людей) он получал подарок от родного мира - ответ на любой вопрос, но единственный.
Скоро, через какие-то двадцать-тритцать лет Рхоту исполнится 2000 лет и он сможет узнать, какое же испытание ему надо пройти. Тысячелетие назад у него был такой шанс, но бесценный подарок Рхот потратил на то, чтобы научиться летать. Да левитация - великая вещь и первые триста лет он не жалел о своем выборе, но потом червь сомнения стал терзать его душу: "Как он сам не додумался до такой "простой" идеи и на что променял бесценную возможность?". Теперь, зная все об окружающем его мире он перестал видеть в полете что-то особенное - удобно, но не более.
Последнии триста лет Рхот жил на абсолютно диком плато в центральной Африке.
Увидев, с какой стремительностью вслед за Колумбом Европа ринулась на "освоение" дикого запада, а затем юга и востока он понял, что скоро в мире не останется спокойного места. Тогда он стал искать логово, где можно без помех придаваться созерцанию и размышлениям (в душе все драконы философы). Эти поиски привели его на небольшое, заросшее лесом плато в сердце Черного континента. Найденное место нравилось ему во всех отношениях. Вот только оно было уже заселено небольшим племенем людей-карликов. Рхот мог истребить их за одну ночную охоту, мог попытаться найти другое место в горах Тибета или в пустынях Австралии. Но заглянув в сердца маленьких людей он решил, что лучше остаться здесь и быть у них живым талисманом. Быть их защитой и их легендой, их богом, которого нельзя обмануть. И он остался.
Молодые драконы перестали появляться. По-видимому в родном мире поняли, что на Земле больше не осталось места для "созревания" разума. Очень может быть, что Рхот был не только самый старый, но уже и единственный дракон Земли. К концу второго тысячелетия своей жизни он начал уставать от одиночества (в отличии от большинства драконов Рхот был, а точнее стал, сентиментален) и маленькое племя стало для него чем-то вроде семьи. Местом, где тебя любят только зато, что ты есть.
Его забавляло, как пряча глаза, преисполненные трепетом они приносили ему свои дары - тушки убитых оленей. Как радостно и гордо вспыхивали их лица, когда он одним движением заглатывал подношение. Суровый прагматик или какой-нибудь "искатель справедливости" сказал бы, что бессовестное чудовище пожирало лучшее, ничего не превнося в замен. Оставим это на совести говорящего. Рхот не кормился за счет маленького племени, раз в пару месяцев он летал к ближайшим болотам и отлавливал там парочку бегемотов по-жирнее. Жизнь сделала его не привередливым.
А взамен он давал им веру, точнее божество в которое можно было верить (и они в него верили). В этих непроходимых джунглях у племени маленьких охотников не было серьезных врагов. И случай расправы с лагерем "заблудшего" скандинава был первым за всю историю жизни Рхота в этих местах. Какое-то новое и странное чувство вызвало у него убийство наивного человечка. Потом оно переросло в ярость и стало смертью для всех, кто был в ту ночь на поляне. Позднее, дракон старался не вспоминать об этой расправе и удивлялся, как это по-человечески, пытаться забыть о пролитой крови. Веривший в него народец получил наглядное доказательство небесной силы своего божества, других выводов они не сделали.
А Рхот сделал. Он понял, что еще через какие-то тридцать-сорок лет этот спокойное место превратится в кипящий людьми и человеческими страстями котел и ему придется бежать, но куда он не знал. А еще он понял, что слишком много человеческого появилось в нем, что между ним и слабыми людьми протянулись невидимые струны и некоторые из них уже звучат какой-то сложной мелодией. Мысль о том, что он привязался к людям, пускай даже к этому странному племени, напугала его. Он стал сторонится недавних друзей и при этом тоскавать от одиночества, понимая, как это грустно, быть последним драконом на Земле.
И тогда он решил поискать, вдруг на Земле есть еще укромные местечки в которых живут драконы. Ведь можно поселиться рядом и не чувствовать себя таким одиноким. Вот только где оно это чудное место? И как найти туда дорогу? И что, а вернее кто там?
Проведя несколько лет в мучительных раздумьях, он все-таки решил, что нельзя баловать маленькое племя надеждой на вечную защиту, а самому превращаться в человека. И однажды ночью он поднялся в небо, что бы "размять старые крылья". Он улетел.
Улетев, Рхот направился к белоснежным вершинам Гималаев - в места где, как ему казалось скорее всего будут скрываться его соплеменники. Там он поднимался на самые высокие горы и опускался в самые глубокие трещины, заглядывал в жерла потухших вулканов и прислушивался к дыханию пещер. После Гималаев были Тибет, Гоби, Камчатка, Аляска, Бафинова Земля и Гренландия с Исландией. Он искал очень тщательно и не спеша и только по ночам, днем приходилось прятаться от неуемно суетливого и очень сильно увеличевшегося за последнии 200 лет человеческого племени. Но время не играло роли, поиски доставляли ему удовольствие. Он уже давно не имел цели в жизни и вот теперь нашел. Закончив с Северным полушарием он вернулся в Южное и там поиски продолжились.
Плато Мексики, Амазония, Анды, Калахари, многочисленные острова Индонезийского архипелага (очень перспективное место, что бы спрятаться дракону), Австралия, Новая Зеландия, остров Пасхи. К этому моменту он уже устал от долгих и безрезультатных поисков. Тоска от одиночества, разочарование и даже отчаяние все больше очеловечевали драконью душу.
И однажды, тихим безветренным вечером, когда он лежал на пригорке, наблюдая за солнцем погружающимся в пучину океана и думая, что вот также утонули все его надежды. Что он последний представитель великого племени в этом мире и .. В этот момент он услышал голос, кто-то позвал его. Причем позвал очень требовательно, назвав полным именем, чего не было за последнии столетия не разу.
- Чего ты хочешь? - спросил голос.
- Назови, свое самое заветное желание.
И он ответил, почти не раздумывая. Только в сказаном им не было того безразличного спокойствия, кристальной ясности и ледяной трезвости суждений, которые отличают поступки настоящего дракона. У людей это называется эмоциональный всплеск, а у драконов этому нет названия, потому что раньше этого никогда не было. Но слишком много человеческого вобрал в себя Рхот за последнии годы, а может века.
- Где на Земле остались драконы?.. Если остались?
- ..?
Похоже, что вопрос произвел некоторое замешательство, но обладетель голоса быстро справился с собой.
- Теперь, ты это знаешь.
И он понял, что действительно знает. Да, на Земле был еще один дракон, а точнее дракониха. Ее звали Гренксархлит, для нас - просто Грена. И жила она очень далеко, а точнее - глубоко (Рхот не нашел бы дороги к ней и не за сто и не за пятьсот лет). Ее пещера располагалась на Южной макушке Земли, под километровым слоем льда.
Немного погодя он осознал, что использовал свой шанс - единственный шанс вернуться в родной мир и следующий будет только 1000 лет спустя. И возможно, что к этому времени Земля будет совершенно опустошена продуктивной деятельностью человечества, а может превратиться в оплавленый радиоактивный шарик возле маленькой желтой звездочки (люди любят войну). Возможен и благоприятный исход - он встретит свой день Рождения за стальными прутьями (или силовыми полями) в зоопарке. Был еще не большой шанс, что люди найдут относительно простую и безопасную дорогу к звездам и уйдут по ней оставив Землю тем, кто в ней действительно нуждается.
Он все это понял, но совершенно не расстроился, потому что мысленно он уже мчался к Холодному материку и верил, что там его поиски закончатся, сомнения исчезнут, надежды оправдаются и он станет самим собой - самым сильным и гордым существом на Земле.
Дорога заняла не много времени (одна-две недели - не время для дракона). Сложнее было с ледяным панцирем толщиной в километр. Здесь Рхот, впервые за последнии столетия, вспомнил, что он существо огнедышащее и может месяцами обходиться без воздуха, а если надо, то дышать в воде. Дракон плавил лед своим дыханием, крошил его когтями, постепенно погружаясь все ниже и ниже очень скоро вход в ледяную шахту затянулся, а на улице наступила зима. И никто, глядя на холодную мертвую равнину, не заподозрил бы, что там на сотни метров ниже, как комар в куске янтаря, находится дракон во льду. Только в отличии от комара Рхот не увяз, он уверенно и безостановочно двигался к цели, заветной цели. Спустя почти полгода он вывалился в ледяной тунель, который петляя между трещин и скал привел его ко входу в пещеру Грены.
Пещера была огромна, создаваемый Рхотом свет не мог высветить ее целиком, но давал понять всю величественность картины. За первым залом проследовал второй, потом третий. Все вместе они напоминали легендарный мир гномов и казалось, что в любую минуту из мрака может появиться, сверкающий, как огромный алмаз, дворец. Но Рхот летел прямо, не замечая окружающего его волшебства. В центре последнего зала, который конусом уходил куда-то вверх (наверно это было жерло потухшего вулкана), стояла огромная каменная чаша. А в ней спала Грена.
Свернувшись кольцом, ее тело отливало золотисто-зеленой чешуей, на пластинках гребня спины вспыхивали искорки, наросты на голове, которая уютно расположилась на хвосте, напоминали корону. Даже удивительно, но на чешуйках не было ни одного пятнышка и огромные крылья напоминали скорее причудливое, с вышитым золотом узором, одеяло, чем складки кожи. Наверняка, это был самый красивый дракон.
Две недели Рхот не решался побеспокоить сон драконихи. Отдыхая в нише на стене пещеры, он наблюдал за Греной. Определить ее возраст было трудно, взрослый дракон почти не меняется до смерти. Наконец он решился доложить о себе и прогнал сны хозяйки.
Если дракон и может удивляться, то вряд ли сильнее, чем проснувшаяся Грена. Сначало удивление, потом испуг и недоверие и лишь потом, целую минуту спустя, желание понять. Кто, зачем, как? Наверное, это была самая длинная беседа в истории народа драконов. Рхот рассказывал свою историю и узнавал историю Прекрасной Грены (мысленно он дал ее имени эту приставку).
Ее удивил рассказ Рхота о жизни среди людей и о том, как быстро развивается человечество. Но намного больше удивилась она, узнав, как он нашел ее жилище. Истратить ради этого столь драгоценное желание, это было выше ее понимания. И уж совсем не понятно, чему так радуется он. Рассказанная Греной история была длиннее, что не удивительно, ведь она была заметно старше не молодого дракона.
В "молодости" она попала на Холодный материк и нашла там ледовую трещину по которой спустилась вниз. Далее, паутина ходов в жерле потухшего вулкана привела ее в эту пещеру. Здесь ей так понравилось, что она осталась. Почти два тысячелетия ушли у нее, что бы "благоустроить эти чертоги" - расширить тонели, убрать завалы, заплавить своим дыханием неровности стен. Она создавала свой мир и ей нравился результат, она даже думала, что это и есть ее предназначение, но здесь она ошиблась. Долгое время она питалась только рыбой (один из тонелей из пещеры вел к морю), которую научилась подманивать. Потом благодаря подарку с Родины научилась обходиться без пищи, черпая силы из окружающего пространства. Когда постройка этой грандиозной пещеры закончилась Грена заскучала и стала подумывать о своем предназначении. Пребывая под землей она начала тосковать о мире наверху. Она много спала и ей часто снилось небо: прозрачно-голубое и пепельно-серое, белое от пелены облаков и красное в лучах заката, мрачно-черное в сполохах молний и бесконечно-глубокое в искрах звезд. Так у нее родилось желание управлять этим бескрайним воздушным океаном, менять его по своему желанию и настроению.
Первые столетия ничего не получалось, но подоспел очередной день рождения и дело наладилось. Сейчас Грена может управлять погодой почти на всем Холодном материке. Она может подчинять себе волю многих живых существ, находящихся поблизости (пример этого - массовое безумие китов). Она талантлива, трудолюбива, имеет в запасе не одно тысячелетие, через какие-то две-три тысячи лет под ее контролем будет все Южное полушарие. Управлять миром во сне, что может быть приятнее и ироничнее.
- А как же предназначение, возвращение в родной мир? Или ты не собираешься этого делать? - Рхот был удивлен.
- А зачем? Стремиться в мир, где придется жить по чьим-то законам. Быть одной из тысяч себе подобных. Оставить все то на что ушли тысячелетия труда. Зачем мне чужой мир, когда я уже почти создала свой. Мир для себя. Есть ли у тебя что-то подобное?
Последнии слова как-то особенно задели Рхота и он задумался. Где он его мир? В чем его жизнь? Что такое предназначение и для чего оно нужно? Он вспомнил о племени маленьких людей, не это ли был его мир. А его поиски и не легкая дорога сюда. Что он хотел найти и что нашел? Последний вопрос был особенно сложен. Он понимал что все было не зря и что-то он приобрел, но что - не было в его языке слов, что бы это назвать.
- Я хотел бы остаться здесь? Я .. - закончить он не сумел.
- Это моя пещера, мой мир. Мне хорошо в нем. Ты уже нарушил мой сон. Чего еще ты хочешь? - зрачки глаз Грены сузились и светились, как две угля.
- Мне надо набраться сил перед дорогой назад, - ответил Рхот после паузы.
- Отдыхай, - ответила Грена, после чего легко взлетела и опустившись в чашу, погрузилась в сон.
Через две недели Рхот отправился назад, на этот раз он воспользовался тунелем ведущим в океан. Уходя он выжег на стене пещеры свое изображение. Слишком по человечески это было, но он уже сделал не мало человеческих поступков и это, наверное, был не последний. Спящую Грену он не будил.
Вынырнув из океана он взлетел повыше и вскоре увидел прямую, как дорога полосу безоблачного неба. Он полетел по ней горделиво и неспешно махая крыльями, понимая, что за ним наблюдают. А рядом с ним плыло облачко в форме дракона. Подарок или наблюдатель, кто знает.
Не зная куда отправиться Рхот полетел в Азию. Достигнув Гималаев дракон поселился там. Но слишком много тоски навевали льды белоснежных вершин. Не прожив на месте и трех лет он снова поднялся в небо. Теперь он знал куда надо лететь, поэтому его крылья работали мощно и он несся по небу со скоростью хорошего экспресса. Через неделю он опустился на затерянном в джунглях Черного континента плато, где жило племя маленьких людей.
Никто не вышел встречать вернувшегося бога. Он прождал пару дней на полянке, потом начал искать сам. На второй день он нашел заросшую лесом деревню в которой по-видимому уже два-три года не было ни одного человека. Взрыв когтями сырую землю и обнаружив в ней многочисленные человеческие кости он понял, что поиски закончены. Занесенные европейцами болезни не щадили не взрослых не детей. Туземцы не имели не иммунитета, не врачей, не лекарств, не бога, который покинул их и тем самым проклял. Была и его вина в их смерти.
Что может в такие мгновения испытать человек - боль утраты, тоску одиночества, горечь ошибок. Это мы знаем и можем понять. А что испытал дракон - можно только гадать, но наверное что-то похожее. В каждом драконе есть что-то от человека и в каждом человеке что-то от дракона.
Рхот кружил над джунглями и жег лес внизу. Скоро на месте мертвой деревеньки было черное шлаковое пятно. И тут он услышал голос, который сказал:
- Теперь ты можешь вернуться.
- Почему? - спросил Рхот продолжая уничтожать лес.
- Ты прошел испытание, - ответил голос.
- Но что я сделал? В чем оно заключалось?
- Ты многое узнал о мире. Собранных в тебе общечеловеческих ценностей хватит чтобы предать твоей жизни смысл здесь, под небом твоей Родины. Тебе есть чему научить других. Настоящий дракон не тот, кто собирает горы сокровищ в подземельях, что бы любоваться на них, а тот, кто умеет становиться богаче отдавая. Ну что, ты готов? - голос не желал долго ждать.
- Не знаю, а как же Грена? - только что Рхот пожинал плоды своих не обдуманных действий и вот опять выбор.
- Она тебе все правильно объяснила. Она еще не готова. Если ты действительно хочешь лететь рядом с ней, то дождись ее в нашем мире, на Земле это бесполезно.
- Я помогу ей, объясню. - Рхот не мог решиться на этот шаг в неизвестность.
- Нет, никто не сможет научить дракона любить, только он сам. Жди.
- Хорошо, я готов. Что мне делать? - решение было принято.
- Просто взлети повыше, закрой глаза и падай вниз. Ничего не бойся, когда я скажу открывай глаза и снова лети.
Для стороннего наблюдателя дракон сделав полукруг над полыхающими джунглями резко поднялся вверх и сложив крылья камнем рухнул вниз. Где-то на середине тело его вспыхнуло золотистым светом и он пропал. Только кольцо затухающего леса говорило о том, что здесь что-то произошло.
Дождь уже заканчивался, но крупный бородатый мужчина скандинавского вида все равно смачно сплюнул на землю, понимая, что на сегодня это не последний дождь. Он не любил такую погоду, а заодно и эти места с их непомерно сырым климатом, лихорадкой и живностью, которая постоянно кишела в листве, в корнях, в траве и болотной жиже - повсюду. Он ненавидел этот Черный континент, с его несметными, но почему-то хорошо запрятанными, сокровищами, а также с его неграми, гадюками, крокодилами, которые не старались спрятаться, а наоборот, вечно мозолили глаза. Сван, хотя приятели звали его Топор (за привычку повсюду ходить с небольшим топориком с широким лезвием), давно мечтал выбраться из этого жаркого ада и вернуться к нормальной размеренной жизни где-нибудь в родной Швеции. Но для этого нужны были деньги, а набрать их никак не получалось. "Безумно богатый" мир приподносил крохи, которых хватало только на прибрежные кабаки. Отложенные 500 фунтов - не те деньги с которыми можно начинать новую жизнь. Хотя, сейчас Топор был полон надежд на будущее. Один английский барон прослышал, из отчетов доктора Ливингстона, о племени карликов, живущем в самом сердце Африки. Через своих агентов он связался со Сваном и предложил 2000 фунтов за подобное чудо. Теперь это чудо надо было найти, связать и привезти в Англию. К счастью, где искать Сван знал, не зря же он прожил пять лет в этих забытых богом местах.
Экспедиция продолжалась уже четвертую неделю, но теперь они были не далеко от цели. Насильщики-негры утверждали, что племя маленьких людей живет где-то возле того плато, что вырисовывалось в нескольких милях впереди. Еще один-два дня пути и можно ставить большой лагерь. Вечером Сван засыпал сном полным здорового оптимизма.
На следующий день к обеду он решил ставить лагерь на не большой очень ровной полянке над рекой. Берега были обрывисты и можно было не опасаться крокодилов, которые по ночам охотятся в прибрежных зарослях. Надо было выслать разведчиков и нарубить кустарника, что бы сделать изгородь. Дел хватало. Но тут потомок викингов (всякий скандинав считает себя таким от рождения) почувствовал чей-то взгляд. Сделав вид, что копается в мешке с поклажей он стал внимательно, дюйм за дюймом осматривать заросли вокруг. Но безрезультатно. Тогда, будучи до конца уверенным в своем шестом чувстве, он решил пойти на хитрость. Вытащив из мешка зеркало, бусы и еще пару ярких безделушек, он сделал пять шагов в сторону зарослей, положил эти вещи на поваленный ствол и отошел в сторону. Понимая, что что-то происходит насильщики перестали заниматься поклажей и замерли. По его знаку они отошли к другому краю полянки. Шли минуты, ничего не происходило. Тогда Сван поднял вверх руки демонстрируя, что в них ничего нет и как можно беззаботнее рассмеялся.
Этот жест произвел должный эффект, ветви чуть вздрогнули и из-под сени тропического леса на поляну вышел человек, точнее человечек. Ростом с двенадцатилетнего ребенка, с тонкими ручками и ножками, по-детски огромными глазами он мог бы вполне сойти за ребенка, если бы не загрубевшие черты лица с парой морщинок поперек лба и седой локон в по африкански курчявой голове. Подойдя к вылаженным вещам, он начал рассматривать их подолгу вертя каждую в руках и чему-то улыбаясь. Поборов первую нервную дрожь при виде 2000 фунтов, Сван решился сделать шаг вперед. В первый момент карлик испуганно отступил, но потом поверил в добродушную улыбку шведа и успокоился. Показывая, как пользоваться той или иной вещью, Топор пытался заговорить с человечком на нескольких известных ему туземных наречиях, но напрасно. Так промучившись какое-то время Сван понял, что добиться большого понимания не получится и стал придумывать, как бы задержать туземца в лагере, что бы завтра с ним пуститься в обратный путь.
Карлик будто почувствовал мысли большого человека и стал озираться, давая всем своим видом понять, что собирается уходить. Отпускать 2000 фунтов, которые еще минуту назад были почти в руках - выше сил любого нормального человека. Крепко взяв туземца за плечо Топор потащил его к центру лагеря. Сначало добыча пыталась сопротивляться, но боль в сдавленом, словно паровым молотом, плече заставила его одуматься, швед усмехнулся. Неожиданно маленький человечек выхватил из-за пояса Свана нож, полоснул им его по бедру и вывернувшись из цепких объятий новоявленного "друга" бросился бежать. Времени на размышления у шведа не было, деньги - его будущее убегали. Припав на одну ногу, Сван метнул в ноги убегающего первое, что попалось под руку. Уже в полете он понял, что это его топорик. Сверкнувшая сталь догнала и мгновенно убила маленького человечка.
Простояв несколько секунд в оцепенении, он подошел к телу, одним движением вынул топорик и обтер его о траву. Потом огляделся по сторонам, но кроме носильщиков, которые с безучастным видом взирали на все происшедшее, рядом никого не было. Вот только чувство, что кто-то наблюдает снова возникло и наполнило каждую клеточку, каждую пору. Сейчас оно шло не со стороны деревьев вокруг, а со стороны плато, что возвышалось за рекой. Сван несколько раз внимательно всмотрелся в каждое дерево и уступ, но ничего не заметил. Хотя, кто-то там был.
Весь оставшийся день ушел на установку и оборудование лагеря. Помня о недавних событиях, Сван выставил часового. Наступила ночь.
Проснулся Топор от сильного шума, будто стадо бегемотов ломилось через изгородь к реке. Но следов бегемотов и другой крупной живности на поляне не было, да и к воде здесь не спустишься.
Что это может быть? - подумал Сван, но тут услышал полный суеверного ужаса вопль одного из носильщиков и понял, что пора вмешиваться.
Он выбежал из палатки и стал искать глазами костер, чтобы зажечь факел. Однако, огня нигде не было видно. Казалось, что все вокруг окутано первобытым мраком. С разных сторон доносились крики мечущихся в ужасе носильщиков, хруст ломаемых костей и стоны умирающих. Все это напоминало бойню.
С топориком в руке Сван бросился вперед и врезался в стену. Он не успел подумать, откуда здесь стена, потому что еще раньше понял, что эта стена живая. И пока она разворачивалась в его сторону, он уже со всех ног бежал к обрыву над рекой. На бегу Топор оглянулся назад. Во тьме ночи слабо фосфоресцировал контур существа напоминающего морового змея и крокодила, вот только размерами оно было с большого кита (на поляне ему было тесно), а свечение из его пасти напоминало по цвету кровь. Все это Сван запомнил за какие-то доли секунды, а потом ноги потеряли опору и он полетел с обрыва в воду.
Дальше была борьба с течением, к счастью крокодилы им не заинтересовались. Потом полтора месяца пути к побережью до которого он так и не дошел. Умирающего от истощения и лихорадки, его подобрали какие-то мисионеры, несколько дней пытались выходить, но все было напрасно. Победить болезнь мог только по-настоящему неукротимый дух, но дух Свана был уже сломлен и он умер. Перед смертью, метаясь в бреду, он несколько раз вспоминал дракона, который пожрал его душу и убил его людей, но мисионеры только крестились. Никто из них не поверил в такое "чудо". А зря.
В ту ночь "чудо" истребило всех, кто ночевал на поляне. Естественно, кроме Свана. Оно потом еще долго искало среди тел труп высокого скандинава, но не нашло и по-видимому растроилось.
Помоему, хватит не досказанностей и пора назвать вещи своими именами, "чудо" - дракон. Да, самый настоящий, возможно последний на Земле представитель расы, наводившей ужас на предков людей. Легенда, герой множества сказок и эпосов скрывался от глаз людей в одном из самых недоступных уголков планеты. И как у любого одушевленного и разумного существа (будь то дракон или человек) у него было имя. И имя это было Рхотсегнарр, в действительности оно более звучно и красиво, но человеческий язык не слишком удобен для речи драконов. Поэтому в нашем рассказе мы будем звать его Рхот.
Почему, от кого пряталось самое могучее существо всех времен и народов?
Вопрос наивен, а ответ понятен и естественнен. От людей, от нас с вами, а точнее от наших прапрапрабабушек и прапрапрадедушек. А если быть еще более точным, то от цивилизации, которая наступала на природу, не задерживаясь надолго перед горами и реками, строя мосты и прорубая в скалах тоннели. От человеческого гения, который в начале создал порох, потом зарядил им пушки, а теперь приближался к автоматическому оружию и динамиту.
Рхот не был кровожаден, печальный инцидент в начале - исключение из правил, но понимал, что его встреча с цивилизацией закончится конфликтом. Он не был наивен, поэтому знал, что в этом конфликте победят люди, а он умрет. Он не боялся смерти (драконы лишены этого чувства), но не мог позволить себе умереть не выполнив предназначения. А своего предназначения он не знал. Пока не знал.
Все, что касается предназначения дракона стоит объяснить подробнее, потому что это очень важно для них и со временем может стать важным для нас (людей).
Драконы не рождались на Земле, в какой-то момент они появлялись на свет в одном из укромных уголков, маленькие (немногим больше лошади), наивные, почти ничего не помнящие и совсем одни. Здесь они росли, набирались сил, становились могучими, а иногда кровожадными и злыми чудовищами и ждали.
Земля была колыбелью драконов (как и человечества), но не Родиной. Когда разум дракона "созревал", он мог покинуть Землю и вернуться обратно, в места, где был рожден. Чтобы разум "созрел", дракон должен был пройти испытание-предназначение (в драконьем языке это все обозначается одним словом). Но он не знал какое. В его памяти хранились разные знания, в том числе и по всем выше названным вопросам, только ответа на последний вопрос там не было. Можно было попытаться найти самому или угадать ответ, а можно было дождаться. Один раз в тысячу лет (драконы живут в сотни раз дольше людей) он получал подарок от родного мира - ответ на любой вопрос, но единственный.
Скоро, через какие-то двадцать-тритцать лет Рхоту исполнится 2000 лет и он сможет узнать, какое же испытание ему надо пройти. Тысячелетие назад у него был такой шанс, но бесценный подарок Рхот потратил на то, чтобы научиться летать. Да левитация - великая вещь и первые триста лет он не жалел о своем выборе, но потом червь сомнения стал терзать его душу: "Как он сам не додумался до такой "простой" идеи и на что променял бесценную возможность?". Теперь, зная все об окружающем его мире он перестал видеть в полете что-то особенное - удобно, но не более.
Последнии триста лет Рхот жил на абсолютно диком плато в центральной Африке.
Увидев, с какой стремительностью вслед за Колумбом Европа ринулась на "освоение" дикого запада, а затем юга и востока он понял, что скоро в мире не останется спокойного места. Тогда он стал искать логово, где можно без помех придаваться созерцанию и размышлениям (в душе все драконы философы). Эти поиски привели его на небольшое, заросшее лесом плато в сердце Черного континента. Найденное место нравилось ему во всех отношениях. Вот только оно было уже заселено небольшим племенем людей-карликов. Рхот мог истребить их за одну ночную охоту, мог попытаться найти другое место в горах Тибета или в пустынях Австралии. Но заглянув в сердца маленьких людей он решил, что лучше остаться здесь и быть у них живым талисманом. Быть их защитой и их легендой, их богом, которого нельзя обмануть. И он остался.
Молодые драконы перестали появляться. По-видимому в родном мире поняли, что на Земле больше не осталось места для "созревания" разума. Очень может быть, что Рхот был не только самый старый, но уже и единственный дракон Земли. К концу второго тысячелетия своей жизни он начал уставать от одиночества (в отличии от большинства драконов Рхот был, а точнее стал, сентиментален) и маленькое племя стало для него чем-то вроде семьи. Местом, где тебя любят только зато, что ты есть.
Его забавляло, как пряча глаза, преисполненные трепетом они приносили ему свои дары - тушки убитых оленей. Как радостно и гордо вспыхивали их лица, когда он одним движением заглатывал подношение. Суровый прагматик или какой-нибудь "искатель справедливости" сказал бы, что бессовестное чудовище пожирало лучшее, ничего не превнося в замен. Оставим это на совести говорящего. Рхот не кормился за счет маленького племени, раз в пару месяцев он летал к ближайшим болотам и отлавливал там парочку бегемотов по-жирнее. Жизнь сделала его не привередливым.
А взамен он давал им веру, точнее божество в которое можно было верить (и они в него верили). В этих непроходимых джунглях у племени маленьких охотников не было серьезных врагов. И случай расправы с лагерем "заблудшего" скандинава был первым за всю историю жизни Рхота в этих местах. Какое-то новое и странное чувство вызвало у него убийство наивного человечка. Потом оно переросло в ярость и стало смертью для всех, кто был в ту ночь на поляне. Позднее, дракон старался не вспоминать об этой расправе и удивлялся, как это по-человечески, пытаться забыть о пролитой крови. Веривший в него народец получил наглядное доказательство небесной силы своего божества, других выводов они не сделали.
А Рхот сделал. Он понял, что еще через какие-то тридцать-сорок лет этот спокойное место превратится в кипящий людьми и человеческими страстями котел и ему придется бежать, но куда он не знал. А еще он понял, что слишком много человеческого появилось в нем, что между ним и слабыми людьми протянулись невидимые струны и некоторые из них уже звучат какой-то сложной мелодией. Мысль о том, что он привязался к людям, пускай даже к этому странному племени, напугала его. Он стал сторонится недавних друзей и при этом тоскавать от одиночества, понимая, как это грустно, быть последним драконом на Земле.
И тогда он решил поискать, вдруг на Земле есть еще укромные местечки в которых живут драконы. Ведь можно поселиться рядом и не чувствовать себя таким одиноким. Вот только где оно это чудное место? И как найти туда дорогу? И что, а вернее кто там?
Проведя несколько лет в мучительных раздумьях, он все-таки решил, что нельзя баловать маленькое племя надеждой на вечную защиту, а самому превращаться в человека. И однажды ночью он поднялся в небо, что бы "размять старые крылья". Он улетел.
Улетев, Рхот направился к белоснежным вершинам Гималаев - в места где, как ему казалось скорее всего будут скрываться его соплеменники. Там он поднимался на самые высокие горы и опускался в самые глубокие трещины, заглядывал в жерла потухших вулканов и прислушивался к дыханию пещер. После Гималаев были Тибет, Гоби, Камчатка, Аляска, Бафинова Земля и Гренландия с Исландией. Он искал очень тщательно и не спеша и только по ночам, днем приходилось прятаться от неуемно суетливого и очень сильно увеличевшегося за последнии 200 лет человеческого племени. Но время не играло роли, поиски доставляли ему удовольствие. Он уже давно не имел цели в жизни и вот теперь нашел. Закончив с Северным полушарием он вернулся в Южное и там поиски продолжились.
Плато Мексики, Амазония, Анды, Калахари, многочисленные острова Индонезийского архипелага (очень перспективное место, что бы спрятаться дракону), Австралия, Новая Зеландия, остров Пасхи. К этому моменту он уже устал от долгих и безрезультатных поисков. Тоска от одиночества, разочарование и даже отчаяние все больше очеловечевали драконью душу.
И однажды, тихим безветренным вечером, когда он лежал на пригорке, наблюдая за солнцем погружающимся в пучину океана и думая, что вот также утонули все его надежды. Что он последний представитель великого племени в этом мире и .. В этот момент он услышал голос, кто-то позвал его. Причем позвал очень требовательно, назвав полным именем, чего не было за последнии столетия не разу.
- Чего ты хочешь? - спросил голос.
- Назови, свое самое заветное желание.
И он ответил, почти не раздумывая. Только в сказаном им не было того безразличного спокойствия, кристальной ясности и ледяной трезвости суждений, которые отличают поступки настоящего дракона. У людей это называется эмоциональный всплеск, а у драконов этому нет названия, потому что раньше этого никогда не было. Но слишком много человеческого вобрал в себя Рхот за последнии годы, а может века.
- Где на Земле остались драконы?.. Если остались?
- ..?
Похоже, что вопрос произвел некоторое замешательство, но обладетель голоса быстро справился с собой.
- Теперь, ты это знаешь.
И он понял, что действительно знает. Да, на Земле был еще один дракон, а точнее дракониха. Ее звали Гренксархлит, для нас - просто Грена. И жила она очень далеко, а точнее - глубоко (Рхот не нашел бы дороги к ней и не за сто и не за пятьсот лет). Ее пещера располагалась на Южной макушке Земли, под километровым слоем льда.
Немного погодя он осознал, что использовал свой шанс - единственный шанс вернуться в родной мир и следующий будет только 1000 лет спустя. И возможно, что к этому времени Земля будет совершенно опустошена продуктивной деятельностью человечества, а может превратиться в оплавленый радиоактивный шарик возле маленькой желтой звездочки (люди любят войну). Возможен и благоприятный исход - он встретит свой день Рождения за стальными прутьями (или силовыми полями) в зоопарке. Был еще не большой шанс, что люди найдут относительно простую и безопасную дорогу к звездам и уйдут по ней оставив Землю тем, кто в ней действительно нуждается.
Он все это понял, но совершенно не расстроился, потому что мысленно он уже мчался к Холодному материку и верил, что там его поиски закончатся, сомнения исчезнут, надежды оправдаются и он станет самим собой - самым сильным и гордым существом на Земле.
Дорога заняла не много времени (одна-две недели - не время для дракона). Сложнее было с ледяным панцирем толщиной в километр. Здесь Рхот, впервые за последнии столетия, вспомнил, что он существо огнедышащее и может месяцами обходиться без воздуха, а если надо, то дышать в воде. Дракон плавил лед своим дыханием, крошил его когтями, постепенно погружаясь все ниже и ниже очень скоро вход в ледяную шахту затянулся, а на улице наступила зима. И никто, глядя на холодную мертвую равнину, не заподозрил бы, что там на сотни метров ниже, как комар в куске янтаря, находится дракон во льду. Только в отличии от комара Рхот не увяз, он уверенно и безостановочно двигался к цели, заветной цели. Спустя почти полгода он вывалился в ледяной тунель, который петляя между трещин и скал привел его ко входу в пещеру Грены.
Пещера была огромна, создаваемый Рхотом свет не мог высветить ее целиком, но давал понять всю величественность картины. За первым залом проследовал второй, потом третий. Все вместе они напоминали легендарный мир гномов и казалось, что в любую минуту из мрака может появиться, сверкающий, как огромный алмаз, дворец. Но Рхот летел прямо, не замечая окружающего его волшебства. В центре последнего зала, который конусом уходил куда-то вверх (наверно это было жерло потухшего вулкана), стояла огромная каменная чаша. А в ней спала Грена.
Свернувшись кольцом, ее тело отливало золотисто-зеленой чешуей, на пластинках гребня спины вспыхивали искорки, наросты на голове, которая уютно расположилась на хвосте, напоминали корону. Даже удивительно, но на чешуйках не было ни одного пятнышка и огромные крылья напоминали скорее причудливое, с вышитым золотом узором, одеяло, чем складки кожи. Наверняка, это был самый красивый дракон.
Две недели Рхот не решался побеспокоить сон драконихи. Отдыхая в нише на стене пещеры, он наблюдал за Греной. Определить ее возраст было трудно, взрослый дракон почти не меняется до смерти. Наконец он решился доложить о себе и прогнал сны хозяйки.
Если дракон и может удивляться, то вряд ли сильнее, чем проснувшаяся Грена. Сначало удивление, потом испуг и недоверие и лишь потом, целую минуту спустя, желание понять. Кто, зачем, как? Наверное, это была самая длинная беседа в истории народа драконов. Рхот рассказывал свою историю и узнавал историю Прекрасной Грены (мысленно он дал ее имени эту приставку).
Ее удивил рассказ Рхота о жизни среди людей и о том, как быстро развивается человечество. Но намного больше удивилась она, узнав, как он нашел ее жилище. Истратить ради этого столь драгоценное желание, это было выше ее понимания. И уж совсем не понятно, чему так радуется он. Рассказанная Греной история была длиннее, что не удивительно, ведь она была заметно старше не молодого дракона.
В "молодости" она попала на Холодный материк и нашла там ледовую трещину по которой спустилась вниз. Далее, паутина ходов в жерле потухшего вулкана привела ее в эту пещеру. Здесь ей так понравилось, что она осталась. Почти два тысячелетия ушли у нее, что бы "благоустроить эти чертоги" - расширить тонели, убрать завалы, заплавить своим дыханием неровности стен. Она создавала свой мир и ей нравился результат, она даже думала, что это и есть ее предназначение, но здесь она ошиблась. Долгое время она питалась только рыбой (один из тонелей из пещеры вел к морю), которую научилась подманивать. Потом благодаря подарку с Родины научилась обходиться без пищи, черпая силы из окружающего пространства. Когда постройка этой грандиозной пещеры закончилась Грена заскучала и стала подумывать о своем предназначении. Пребывая под землей она начала тосковать о мире наверху. Она много спала и ей часто снилось небо: прозрачно-голубое и пепельно-серое, белое от пелены облаков и красное в лучах заката, мрачно-черное в сполохах молний и бесконечно-глубокое в искрах звезд. Так у нее родилось желание управлять этим бескрайним воздушным океаном, менять его по своему желанию и настроению.
Первые столетия ничего не получалось, но подоспел очередной день рождения и дело наладилось. Сейчас Грена может управлять погодой почти на всем Холодном материке. Она может подчинять себе волю многих живых существ, находящихся поблизости (пример этого - массовое безумие китов). Она талантлива, трудолюбива, имеет в запасе не одно тысячелетие, через какие-то две-три тысячи лет под ее контролем будет все Южное полушарие. Управлять миром во сне, что может быть приятнее и ироничнее.
- А как же предназначение, возвращение в родной мир? Или ты не собираешься этого делать? - Рхот был удивлен.
- А зачем? Стремиться в мир, где придется жить по чьим-то законам. Быть одной из тысяч себе подобных. Оставить все то на что ушли тысячелетия труда. Зачем мне чужой мир, когда я уже почти создала свой. Мир для себя. Есть ли у тебя что-то подобное?
Последнии слова как-то особенно задели Рхота и он задумался. Где он его мир? В чем его жизнь? Что такое предназначение и для чего оно нужно? Он вспомнил о племени маленьких людей, не это ли был его мир. А его поиски и не легкая дорога сюда. Что он хотел найти и что нашел? Последний вопрос был особенно сложен. Он понимал что все было не зря и что-то он приобрел, но что - не было в его языке слов, что бы это назвать.
- Я хотел бы остаться здесь? Я .. - закончить он не сумел.
- Это моя пещера, мой мир. Мне хорошо в нем. Ты уже нарушил мой сон. Чего еще ты хочешь? - зрачки глаз Грены сузились и светились, как две угля.
- Мне надо набраться сил перед дорогой назад, - ответил Рхот после паузы.
- Отдыхай, - ответила Грена, после чего легко взлетела и опустившись в чашу, погрузилась в сон.
Через две недели Рхот отправился назад, на этот раз он воспользовался тунелем ведущим в океан. Уходя он выжег на стене пещеры свое изображение. Слишком по человечески это было, но он уже сделал не мало человеческих поступков и это, наверное, был не последний. Спящую Грену он не будил.
Вынырнув из океана он взлетел повыше и вскоре увидел прямую, как дорога полосу безоблачного неба. Он полетел по ней горделиво и неспешно махая крыльями, понимая, что за ним наблюдают. А рядом с ним плыло облачко в форме дракона. Подарок или наблюдатель, кто знает.
Не зная куда отправиться Рхот полетел в Азию. Достигнув Гималаев дракон поселился там. Но слишком много тоски навевали льды белоснежных вершин. Не прожив на месте и трех лет он снова поднялся в небо. Теперь он знал куда надо лететь, поэтому его крылья работали мощно и он несся по небу со скоростью хорошего экспресса. Через неделю он опустился на затерянном в джунглях Черного континента плато, где жило племя маленьких людей.
Никто не вышел встречать вернувшегося бога. Он прождал пару дней на полянке, потом начал искать сам. На второй день он нашел заросшую лесом деревню в которой по-видимому уже два-три года не было ни одного человека. Взрыв когтями сырую землю и обнаружив в ней многочисленные человеческие кости он понял, что поиски закончены. Занесенные европейцами болезни не щадили не взрослых не детей. Туземцы не имели не иммунитета, не врачей, не лекарств, не бога, который покинул их и тем самым проклял. Была и его вина в их смерти.
Что может в такие мгновения испытать человек - боль утраты, тоску одиночества, горечь ошибок. Это мы знаем и можем понять. А что испытал дракон - можно только гадать, но наверное что-то похожее. В каждом драконе есть что-то от человека и в каждом человеке что-то от дракона.
Рхот кружил над джунглями и жег лес внизу. Скоро на месте мертвой деревеньки было черное шлаковое пятно. И тут он услышал голос, который сказал:
- Теперь ты можешь вернуться.
- Почему? - спросил Рхот продолжая уничтожать лес.
- Ты прошел испытание, - ответил голос.
- Но что я сделал? В чем оно заключалось?
- Ты многое узнал о мире. Собранных в тебе общечеловеческих ценностей хватит чтобы предать твоей жизни смысл здесь, под небом твоей Родины. Тебе есть чему научить других. Настоящий дракон не тот, кто собирает горы сокровищ в подземельях, что бы любоваться на них, а тот, кто умеет становиться богаче отдавая. Ну что, ты готов? - голос не желал долго ждать.
- Не знаю, а как же Грена? - только что Рхот пожинал плоды своих не обдуманных действий и вот опять выбор.
- Она тебе все правильно объяснила. Она еще не готова. Если ты действительно хочешь лететь рядом с ней, то дождись ее в нашем мире, на Земле это бесполезно.
- Я помогу ей, объясню. - Рхот не мог решиться на этот шаг в неизвестность.
- Нет, никто не сможет научить дракона любить, только он сам. Жди.
- Хорошо, я готов. Что мне делать? - решение было принято.
- Просто взлети повыше, закрой глаза и падай вниз. Ничего не бойся, когда я скажу открывай глаза и снова лети.
Для стороннего наблюдателя дракон сделав полукруг над полыхающими джунглями резко поднялся вверх и сложив крылья камнем рухнул вниз. Где-то на середине тело его вспыхнуло золотистым светом и он пропал. Только кольцо затухающего леса говорило о том, что здесь что-то произошло.